молчи дурак
аромат цветка в руке подобен запахам
бездны ты пробуешь ее температуру
одной ногой
распушилась нить
из которой связана твоя кукла
называемая чрезмерностью
пес вцепился в солнечное сплетение
и не отпускает мысли это спазмы
судороги безумный тристан валяется
в струпьях перед дворцом ты его не узнаешь
как чаша не знает ни вина налитого
в нее ни того кто пьет
тентакль космического осьминога пытается
нащупать живое но космос необитаем ах
звездные паруса вагнеровское дыхание
зигфрид с цветущей веткой в руке
и светлым мечем в другой склоняется над
водой под водой сокровище призрак ты рога в кругу безначалие
каждого атома видно при наблюдении сквозь череп быка
рога не видны вне круга
фрагменты несуществующего мягко
ступают по воображаемому водоразделу не подавиться б
частями тела буквами
давай считать звезды на небесах
сперматозоиды в яйцах авраама
небо не тело телесность соотношение
метров ветра к миллиметру осадков
тело состоит из метафор тело
ритуальная драма
о страсти
немногих
о барочные райские джунгли на позолоченных лианах вместо мартышек ангелочки качаются
прямохождение чудо
светляки передвигаются
по фарфоровому позвоночнику исаака
голубица змея на черепе
а одна из колонн перед входом стерта нищим
разбойница заточена в стене монастыря
сквозь решётку смотрит на усмотрение себя
Ахъ, быть бы мотылькомъ,
Ни лѣвымъ – ни фашистомъ,
Кружить невысоко
Надъ василькомъ душистымъ!
Дышать покуда живъ
Довольно для него.
Заботы позабывъ
Не вѣдать ничего!
поиски леопарда в ванной оканчиваются ничем
кошка ползёт по каминной трубе как Том за Джерри
все слова непристойны небеса анархисты
затянули своим флагом пока
на той стороне земли командуют фашисты
о люцифер ты отличаешь ночь ото дня
небеса эту сумму трещин от лживой
непрерывности роста мы протягиваем ветви
распахиваем ресницы и только слабость уберегает от
ожога пусть праздник множеств их поражение
провал но невеста света чернота расширенного зрачка
некто в зеленой балаклаве покупает воду и хлеб
на полках гастранома яйца в каждом
петушок со змеиною ножкой
ты мишень гностического террора одновременно
против настоящего и будущего сказка
о себе аполитичное между языками
эта дрожь воздуха над гравием
скрежет уходящего поезда вклинивается в перекличку цикад
поезд большая цикада
a корова отвечает паровозному гудку
каково слово слива роза венок хмеля нить бисера ткань тлеющих листов голоса та наблюдательница благодаря
которой на золотой поверхности огня отображаемся
кто не может видеть
отражения и есть герой
его глазами много
призраков определяют врага
выслеживай солнце
в болоте нет границ
только узоры
вышивок следы
духи всегда впереди
крест лёд лёд
но человек луна
закат на двине
мириады янтарных
градин плавятся
коснувшись кожи
на самолетах и во сне
триста метров между вдохом
выдохом пассажира
не более чем ветер
широкоглазый подросток
ночует в хостелах
белье пропитывается телом
как автор говорением
простыня разметка территории или
туши материка вот
складка восточной европы
нет ничего интимнее границ
наши отношения поверхностны фактически
это взаимное измерения квадратного
метража кожи на карте check-ins
обозначены пунктиром
птичьи следы
керкира одесса киев
таллинн берлин закат
взбирается по ноге
a приземляясь слышит
как спалось ваше высочество
соринкою в глазу літак спостерігач
не прямо падает а просто
среди обрубленных электропередач
скрывается во тьме мятежный полуостров
туркменские войска стоят под элистой
владелец хостела с улыбкой обезьяньей
взимает в качестве оплаты за постой
с нас царственное одеяние
субстанция царей – первичная гнильца
лишь черный вход ведет в сокрытые чертоги
наружи скорлупы небесного яйца
где гоги и магоги
luther einanhalbmetergroß an der ecke
beusselstraße und wiclefstrasse
säule aus kalkstein ruß
schichtweise auf den regenflaschen
tropfen für angerußtes glas
gleich luthers gedanke für das dogma
niederschläge rechtwinklig gedreht
gedankenstrich wolke und pfütze einend
doch das glas wird nicht reiner aus wolken
auf dem weg zur erdoberfläche herausfallendes
wasser absorbiert staubkörner abgekommen
vom weg nach oben kleinste leichenpartikel
der wesen deren jedes einzelne zeugnis
ablegte über apostolat und ketzerei