в сновидении нет ничего
чего нет наяву
кроме фона вязкого как смола
неотправленное сообщение: облака
подобны розовым вареникам
мы говорим про тела
вот виноградина на морозе
рассвет сквозь веки
огненный на белом
язык произносит слово тело вместо прикосновения к телу речь
продрогшей продавщицы на андреевском спуске
мягче ее кружев
концлагерь имеет форму треугольника ногикино всегда театр теней кратчайшая из которых указывает
направление истинного меридиана определи по ней
угловую высоту солнца нарисованные
часы на здании гауптвахты показывают семь
минут двенадцатого серость стен растворяется в фоне
серого прусского неба но остается как труп на снегу
но солнечные часы – зрачок черного солнца располагают
перевернутый кадр на дне платоновой пещеры координаты
которой – тюремная решетка выверенная по земной оси
театр трагедии это ловушка для солнца
прошедшие через фильтр эмульсии на целлулоидной
основе лучи достигают никогда не отапливавшихся бараков
с одиночными камерами стены поглощают тепло и летом
в одной стоит или ходит степан бандера садиться на кушетку
застеленную одеялом из гнилой соломы запрещено
в день солнцеворота тень земной оси проведенной через ворота
падает на вершинный угол той самой неминучей стрелой
о которой пишет олег ольжич
пытают его гауптштурмфюрер сс вирзинг эсэсовцы вольф
шульце бьют долго вытирают пот ломают пальцы обеих
рук ребра нос передают палку другому чтоб передохнуть
тело под пытками производит анальгетики способные
вызвать эйфорию галлюцинации трещина на стене оживает ручей
боли цвета радужной пленки смешивается с кровью текущей по лицу
фрагменты реальности приуроченные к границам вечных империй
приходят в движение относительно друг друга тектоника
плит дрейф человеческих почв разрыв текста
страна маргиналия лежит за обессилевшей буквой там
среди диких узоров цветы переходят в зверей с раскрытыми книгами
ангелов двухвостых русалок большие звезды украина
in ihrer vagina schmuggelte sie indische
brillianten die robe der perlenmutter
umhüllte den fremden körper schicht um schicht
dieses perlmutts wie porzellan
einer schale bis der tätowierte taucher
sie nicht öffnen wird der tod eines jeden
wesens ist gleich seiner nahrung
durchsichtig für den torrahmen des metalldetektors
wie ein lupenreiner diamant durchsichtig ist
ging die verbrecherin unter den schneeweißen
schrägen der ungleichschaligen muschel
des indira ghandi flughafens und unter
dem engen vaginabogen geschmiegt
an eine von siebenundfünfzig facetten schlief
ein kleiner stern krone und pavillon
die facetten ausgehend von der
tafel auf der suche nach den acht himmlischen toren
zusammenlaufend zur kalette das angestrebte
erlangt trunken vor taubem leicht rosa schimmern
wanden sich die indischen buchstaben wie an lianen
hängende äffchen weg von wabernden
flimmernden härchen des windkegels
fort in den himmel so schwarz wie eine bergpupille
der diamant ist ein wanderkörper aus der umlaufbahn
getrieben in regelloser bewegung
die schmugglerin nestelt an den dummen
zeitungsbuchstaben druckerschwärze an den fingern
wie für abdrücke
später das schonungslose pornografische
licht auf dem tisch des italienischen juweliers gebrochen
in siebenundfünfzig facetten geht runter wie öl
mit tiefseealgen angesetzt
die spur des einäugigen fisches blinkt auf mit mondlicht
im salzigen meerwasser
der rabe teuer
das herz in watte
der narr wie eine narbe
das siegel auf der stirn
grün die mahabharata
der mond schwimmt copyrightgeschützt
bis leitungsgrund getaucht der mime
das parteiprogramm ist nicht etwa
kontext für kreativwirtschaft sondern
institutionalisierter trend
der kontext eines schattens – ein ding
nicht größer als ein freischärler
mit pappgewähr zur hand
zerstört bezeugt verbrennt
von der leere eines atemzugs
das tragische siegel
Именно этот советский танк символизирует освобождение Германии от нацизма. При диктатуре нам было бы не до флага Движения за Мир. Мы помним тех, кто привнес свою лепту в разгром нацистского режима и был забыт в ходе формирования культа победителей, будь то повстанческая украинка или гомосексуал, cлуживший в Красной Армии. Перефразируя поэта мы скажем: «где поражение, там и произрастает спасительное».
Восьмое Мая – день Поражения, а Девятое – день Победы. Как из поражения возрастаетспасительное, так и из победы растет катастрофическое. Танк, означающий для немцев освобождение от нацизма, значит для жителей стран Соцлагеря советское убожество, консерватизм и рабство. Его гусеницы раздавили рабочее восстание 17 Июня 1953 года. Тогда в первый раз была испробована стратегия советского империализма, распустить народ и избрать себе новый. Позже ее с большим или меньшим успехом обкатывали в странах Восточной Европы, Афганистане, а сейчас – в Крыму, Луганске, Донецке – везде где российские танки раскатывают по улицам. Свободной от танков зоны между Владивостоком и Лиссабоном не существует.
Народ это воображаемый конструкт, боевой танк же – конкретная машина уничтожения. Этот Т-34 – боевой механизм в пространстве символического и публичного, производит дисциплинарные практики над человеческой массой. Подобно пирcингу он внедрен в воображаемое тело народа и катализирует процессы самоколонизации. Чуждый. Фаллический. Доминантный.
он и она соленые слои луковица из простыни одеяла эпителия ощущаемое – наволочка самопознание пуха гагачьего
ты с ножом воображаемая шашка над кроватью ковер на глухой стене за ней подъезд разбомбленный во время последней войны
взгляд в спину всегда преломлен жидкой линзой слез оптика неприятия при замерзании вершины колют грани режут
пух гагачий cуть тихих снов в полынье лодки чаинки подстриженные ресницы бодхидхармы
civil liberties – the half breeds of a new type
a wallnut wrinkle to the front – stones of compromise and tyrany are tossing in a sieve
the turbine of freedom is branching – to noone on the bough – and they tweet with brother Lucifer
the right is sewed in an abdomen
following the footsteps an American and red flocks of genetic examples –
melting of the pernicious sociality under the sign of crave for other masks but a person and the strike at the equality conveyor!
from now on a throat is equal to a steel possum and a revelry of meanings to a cradle of dawn, a smile that was spilled on a tile floor!
the logic of youth is painted with a colour of fermented fruits
the dark object of desire is shrouded in rags
drags in front of a peeping snooping deity
and a cluck fusses over a dumped snake egg
and mumbles that of-freedom-and-of-life-not-he-only-is-deserving-who-every-day-must-conquer-them-anew
but also for the second last consumpenthusiast!
so comfort yourself with goods! His Bellyness doesn’t suffer from merchandise lust
but will appear the same in continuation of intellectual crutches as the minimum wave on a mirror plane – a counter-attack of the wolf-soldiers three days of
amphethamine marathon – twenty-four hours of all-round defence in sleep
will pave the burrow for the dawning sails to factories
as the gunners of the sun with the spear hand raised and kaffiyeh instead of faces …
on a regular neuron tree
with shanks of harmodius and aristogeiton hieroglyphs of freedoms
among which the first one
is the right not to know
пират изгнанник на бумаге
ловил за хвост тень ящерицы
спасает бесцветность
пустырь подразумевает вдох
объем небес в зрачке
морехода больше
девственных лесов там иезуит
преподает индейцу барочные
кантаты маг во сне
неизвестное растение
ничто не происходит одновременно
тело сглазившее себя
родственно солнцу это русалки
анатомическая красота
десять верблюдов было
у отца моего
двадцать автомобилей
не осталось ни одного
я пас стада отца моего
мешки опунций катал
на разрисованном автомобиле
пока не пришел федерал
от грохота бомб бежали стада
я беглецов искал
а тех, которых находил
из автомата добивал
долог путь от а до я
в египет на грузовике
горы родные покинув я
отправился налегке
в александрии огнем торговал
готовил арабам еду
помню как по колено в снегу
через балканы иду
тело мое и белый снег
какао и кокос
черное небо и стразы на нем
европейских звезд
теперь я в стране где сделаны
автомобили отца
и бомбы взрывов которых
испугалась овца
русалка любит пирата пятится пифагор
люди стирают себя
сколько поместит в животе
туши козла противоземля
время это судорога на буксире
сирия психика меня рукава
автомобили трутся о теплый воздух
уткнувшись в мягкую подушку мы
реки текут через тело решето
страдают слова житель враждебен
обоим воюющим сторонам
суслики знают друг-друга
под нарисованным небом
любуюсь венерою по вечерам