Из треугольника творец седобородый
Глядит, как суетное вечное светило
По тверди ледяной, по кромке небосвода
Передвигает механическая сила.

Сложи значенье букв, не торопясь исчисли
Соотношение углов и мер юдоли
Томящихся нагромождений смысла,
Вселенной, созданной из похоти и боли.

Так о листве сухой и о негодных людях
Я человеку, богу, прошепчу на ухо,
Да сохранит их немощь, ведь по-сути
Весь мир – всего лишь след исчезнувшего духа.

Из треугольника .. Да воссоздаст их снова,
Да повторит кошмар вернувшегося рая.
Когда я из стиха вычеркиваю слово,
То убиваю.

Утро усыпано розовым цветом.
Тает, как сахар тень.
Сон воплотился в твоей наготе –
Радостная примета.

Стрелки часов отдыхают чуток,
Нежится зорька простая,
Образ и роза сквозь явь прорастают –
Царь Соломон и цветок.

Пять лепестков, восемь, тринадцать
Лучикам ясным, но
Раз соблазнившимся немудрено
В цвете навек потеряться.

Встретило счастье один на один
Сердце с тобою наше,
И оплетает бездонную чашу
Узел всех середин.

Как сладостно внимать беззвучному движенью
Холодных серых вод средь невысоких гор,
В нем слышится далеких бездн невнятный хор,
И сердце чувствует теней развоплощенье.

Забудь о выдуманной Снежной Королеве,
Никто зимой не правит, только здесь легка
Спешит, как жизнь, как мир, озябшая река,
Рожденная во тьме, бегущая на север.

Зимой теплее краски, зимние холсты
Cмотри во тьме, они освещены с изнанки.
На небесах угля – что грязи в Ганге,
И новая весна растет из пустоты.