как напьется немедля пускается во
все нелегкие ты не узнаешь его
а узнаешь не трожь и не побеспокой
тело пахнет рекой да и кто ты такой

и слова не сложились и пляс невпопад
ты видать не тритон полубог-полугад
не чета нереиде не суженый древней
головастик такой же лягушке царевне
коробченок премудрый вдогонку уму
молвит плюх да бултых кто я сам не пойму

может мачта пиратской триеры не то же
что мечта обо мне океана а может
каждый это другие и каждому дан я
задарма как несдержанное обещанье
наказанье за то что с собою на ты
он медузу на солнце тащил из воды

космос это вопрос больше космоса эта
под углом ко всему невозможность ответа
горизонт поперек и атланту не тяжко
но невнятный язык водяного в тельняшке
заплетается как виноград в бороде
да играет игрец на дырявой дуде

Клянусь рогами Моисея!
Шагами Змея поклянусь
Я против вечности и все я
Ея личины проклял. Пусть!
Пускай смеется, плачет кто-то
Над жизнью траченой на треть!
Мне заповедана работа
Молчать да за собой смотреть.
Сознанье – вещь. Постигнув это,
Развеять думку будто чад,
Внутри увидеть те предметы,
Которые вокруг молчат.

На всех углах случайной встречи
Из одного рожденных двух
От самого себя далече
Лепечет и хохочет дух:
“Быть человеком это проще,
Чем кто расскажет.
Это вам
Не истину искать наощупь,
А абсолютный тарарам.”
Так, раз казнить нельзя, посмею
Помиловать себя – врага.
Тому свидетель – поступь Змея
И моисеевы рога.

Гори моя еврейская звезда.
Условье невозможности креста
И света белого сторонок шесть
Горите все. Звезда на то и есть,
Чтоб тысчью очей глядел вослед
Грядущему подслеповатай свет.

Вот звездочетов сын выходит из
Себя и прорастает сверху вниз.
Вот рассыпается на части, вот
Из года в год ведет седмицам счет,
А вот и наш народ, живущий от
Конца к началу, задом наперед.

У нас глаза по кругу колеса,
Мы лики слышим, видим голоса,
Но по-другому, потому у нас
Не невидаль непарных пара глаз.
Не слухом – духом чует рыба – Ной
Все закоулки ракушки ушной.

Молитва – половина тишины,
Но блеянья священные слышны,
И славословья – ангельский галдеж
Выпрыгивает изо рта святош,
Напяливших догматы в форме шляп
На обнаженный дух – головотяп.

Нередко жизнь – безвкусица. Не так
Без запаха цветущий пресен мак.
Опресноки квадратного письма
Кровоточат на языке весьма
Несовершенном, хоть со стороны
Любого света стороны равны.

Тот свет вблизи похожий на ничто
То прячется снаружи мира, то
Внутри страдает. Скрипка, веселей!
Смотри, заглянет изо всех щелей
Шагаловский, такой нетрезвый рай!
Не умолкай же, скрипочка, играй!

Пусто в голове и хорошо
Увидать впервые на просторе
Всех вещей нелепость и еще
Небеса далекие, как горе.
Не оформившийся в слово пар
Изо рта ползет неторопливо.
Человек похож на самовар.
Переулки грязные красивы.
Мой рассудок даже в полный рост
Распрямится – Разуму не ровня.
Мысли улетели на погост,
В беспорядке кружат над часовней
Белой-белой, как сама зима,
Буквами покинутая книга.
Это равновесие ума
В раз нашел философ – забулдыга.
Это вам не в школе дважды два,
А себя измерившая мера!
И летит куда-то голова,
Ясная, как планер пионера.

Я сравню тебя со знаком
Равенства. Сто раз на дню
С тростником чужим, инако-
Мыслящим тебя сравню.
Ты двуполый и двурогий,
Полой флейтой стaнешь ты.
Парой протянули ноги
Параллельные черты.
Осеняешь равным смыслом
Существа над ними – черт
Знает, что когда повисло!
Жизнь – не жизнь, а натюрморт!

Воля к равенству есть мама
Иерархий. Место над
Разногласиями в самом
Деле отражает ад.
И сравненья обоюдо-
Острые. Не взять – не дать,
Самому себе Иуда!
Век свободы не видать!
У осмысленной вселенной
Пообкусаны края.
Все равно в задачке энной,
Но себе не равен я!

Между звездами увижу –
Не дойду своим умом –
Стража дом, сторожку, иже
Сущий на небе седьмом.
Там, в углу избитых линий
Сеть однообразных дней
Равнозначна паутине.
Плачет паучок на ней…
Тень отбрасывает крошка.
Тень отбрасывает о
Крошку лучиков немножко.
За окошком – ничего.